ОЧИЩЕНИЕ ОТ ЗЛА И СКВЕРНЫ

Добраться туда из Петербурга сложно. Автобус на Боровичи ходит один раз в сутки, ехать с пересадкой в Новгороде получается очень долго, с поездами и вовсе сложнее и дороже… От Боровичей примерно через каждые два часа ходят рейсовые автобусы. Двадцать минут от райцентра, и вы в Егле, на берегу реки Мсты. Отсюда видны роскошные валдайские дали. В старину судоходство на Мсте было развито, и население Еглы в основном промышляло лоцманством. Здесь была красивая большая церковь Тихвинской Божьей матери.

Сейчас она опять есть и освящена после восстановления митрополитом Новгородским Львом. Здесь и клабдище, небольшое, ухоженное. И вот уже несколько лет сюда приезжают время от времени автобусы. Из них выходят люди, разговаривающие на языках, непонятных жителям старинной Еглы… Идут на кладбище, к памятным камням и крестам, установленным совсем недавно – в 1994 году.

Здесь в военные и послевоенные годы был один из крупнейших на Северо-Западе лагерь постоянного пребывания военнопленных и интернированных. Среди военнопленных, разумеется, были в основном немцы, а среди интернированных – солдаты польской Армии Крайовой. (Кто подзабыл – сражавшейся с немецкими фашистами. В Польше была создана еще и Армия Людова, она была «правильной» с точки зрения Советского Союза, а Армия Крайова – «неправильной». За что и поплатилась).

Первые упоминания о лагере в Боровичах были в 1947 году , в книге «Forced Labor in Soviet Russia» («Насильственный труд в Советской России», авторы – Даллин и Николаевский, книга вышла в Лондоне. На тот момент в лагере около 90 процентов всего «контингента» составляли поляки. Прошло время, лагерь менял свой статус, затем был расформирован, и о том, что там было, навести справки было в силу известных причин долгое время невозможно.

… Летом 1993 года в «Мемориал» обратилось «Общество аэроисторических исследований» США с просьбой проверить некоторые места на Новгородчине – съемки показали нечто похожее на захоронения. Состоялась экспедиция «Мемориала» в Окуловский район, в деревню Сухое. Но первое предположение о расстреле здесь в 1940 году польских солдат (тогда вовсю говорили о Катыни, польская тема звучала) не подтвердилось. Но в ходе экспедиций мемориальцы много разговаривали с местными жителями, и их внимание было привлечено к истории лагеря номер 270. Поработали в областном и центральном архивах – и организовали вторую экспедицию. Объездили все места, где находились лаготделения.

Вкратце история лагеря такова. В 1939 году здесь был «просто» лагерь, созданный приказом НКВД номер 387 . Здесь было 4707 человек. В начале войны закрыт. Потом, в 1942 году, в тех краях в районе Опеченского посада создали пересыльный пункт для красноармейцев, побывавших в плену или вышедших из окружения. То есть функция слегка сменилась. Потом учреждение сделали спецлагерем, передали НКВД. «Новоселами» стали 1753 бывших военнослужащих Красной Армии. А потом совсем наоборот – стали отправлять сюда военнопленных и интернированных, которых после карантина и фильтрации препровождали в стационарные лагеря.

Освобожден Великий Новгород. Его дома и заводы лежали в руинах, нужно было все восстанавливать и в области. Эту задачу поставили перед вновь реорганизованным и переименованным, уже производственным лагерем с численностью 17500 человек.  Полностью ликвидирован лагерь был в 1951 году. 1231 осужденных военных преступников было передано в Свердловскую область, а 571 человек военнопленных и «спецконтингента» -- в одно из лаготделений Новгородской области.

Память о пленных немцах и интернированных поляках хранилась в здешних краях. И что любопытно и удивительно, уже значительно позднее, когда мы побывали в Егле, эта память сохранялась – и была она не злой и мстительной, а сочувственной и трогательной. Бабуля рассказывала о добром немце, который помог, когда умер ее младший братик, все отказывались помочь похоронить, и помог военнопленный немец… Вспоминали о поделках, которые мастерили в свободное время обитатели лагеря. Да и потом: там, на берегу Мсты разделили одну судьбу не только немцы и поляки (перед этим воевавшие друг с другом), но и свои же, русские, в том числе священники. А вообще национальный состав заключенных в период с 1942 по 1950 год поражает. Больше всего было немцев, австрийцев и венгров. Но 9349 заключенных были: чехи, русские, голландцы, испанцы, сербы, румыны, датчане, бельгийцы, итальянцы, словены, украинцы, белорусы, эстонцы, латыши, литовцы, французы, люксембуржцы…

Поляков прислали сюда числом  6458 . Случались побеги. Трое сбежало в мае 1945 года. В 1947 – двое. Около 4 тысяч после войны вернули в Польшу, на родину. Кого-то куда-то переводили. В официальных справках есть графы «прибытие» и «убытие». Но графа «убытие» означала не только отправку домой или перевод в другое место…На территории Новгородской области находилось 16 кладбищ для захоронения военнопленных и интернированных, в Егле – только одно из них.

… Сотрудники «Мемориала» взяли в капсулы землю на территориях лаготделений. А 9 сентября 1994 года на высоком берегу Мсты в Егле эти капсулы торжественно захоронили. На церемонии присутствовали представители областной новгородской и районной боровичской власти, представители дипкорпуса – консулы Польши, Чехии, Венгрии. И священнослужители. Здесь появились два памятных креста, установлен закладной камень. И читались молитвы – православные, католические, лютеранские. Сейчас венгры и немцы поставили свои, отдельные кресты.

Тогда на вечере по окончании церемонии люди пели «Катюшу» и польские песни, говорили о том, что двадцатое столетие кончается со всем тяжелым и страшным, чего забывать нельзя…

А теперь еще об одном смысле всего, что происходило. Церковь в Егле – это место, где было первое явление иконы Тихвинской богоматери, разговоры о возвращении которой из Чикаго идут давно, и даже совершаются какие-то действия. Это отдельная тема, к которой мы еще вернемся. Бывший церковный староста Николай Панов и священник отец Николай, активные сторонники идеи создания в Егле памятного мемориала, еще раньше занимались вопросом возвращения иконы. Но земля вокруг храма была осквернена, казалось, дух зла и войны еще витал. Необходимо было, считали они, очищение. Не только памятники и закладные камни – хотели поставить трехалтарную часовенку. Под духовной сенью Тихвинской богоматери не могло быть места вражде между людьми, какой бы веры они не были, какой национальности… Планировалась и образовательная деятельность в Егле, программы духовного воспитания. Но крамольное для многих слово «эйкуменизм»… Сейчас нет в приходе ни отца Николая, ни Николая Панова – они оказались не ко двору. Перед этим им не удалось найти следа денег, шедших отдельной строкой из Фонда культуры и, как в узком горлышке, застрявших при проходке через районную администрацию. Не хочется вдаваться в эти подробности.

Радует одно. Саша Резникова, активист «Мемориала», побывала в Егле на днях: «Камни и кресты содержатся в порядке (как выяснилось, уходом занимается Спецавтохозяйство города Боровичи). Смотрите, здесь недавно цветы положили. Люди в окрестностях знают про кладбище, знают, как к нему пройти. Рассказывают об иностранцах и россиянах, сюда приезжающих.» Она разговаривала не со старушками, которые помнят о пленниках, а с женщинами еще не старыми, для которых война – даже не воспоминание детства, а рассказы родителей…

Александра МАРКЕВИЧ

Фото Александры Резниковой